СПОСОБ
Обсуждаемое преступление соответствует частям 2 и 3 ст. 146 УК. Здесь речь идет лишь о тех случаях, когда распространение произведения происходит не через сеть, а в офлайне – путем передачи (продажи) носителя или путем инсталляции с такого носителя.
Распространенностью этого состава в российской криминальной статистике мы обязаны легкости его раскрытия. Торговля на улицах контрафактными дисками и обилие рекламы услуг «черных инсталляторов» позволяет обнаружить и раскрыть такое преступление очень быстро, в любой день, когда возникнет желание.
ПРЕСТУПНИК
Подозреваемый в большинстве случаев известен, поскольку задерживается на месте после проведения проверочной закупки.
В некоторых случаях преступником является не непосредственный продавец, а директор или товаровед магазина, выставивший в продажу контрафактные экземпляры. Хотя чаще хитрый директор фирмы, прекрасно зная о контрафактности реализуемых программ, делает крайним продавца или инсталлятора.
ПОТЕРПЕВШИЙ
Потерпевшим является правообладатель. Большинство правообладателей на популярные продукты – зарубежные. Не все они имеют представительства в России. Не все из них охотно соглашаются выступать потерпевшими.
Российские правообладатели также не всегда соглашаются писать заявление о возбуждении уголовного дела.
По части 2 ст. 146 возбудить дело можно только по заявлению правообладателя. Без такого заявления возбудить дело можно лишь по части 3 этой статьи – при особо крупном размере, более 250 000 рублей.
Для установления принадлежности авторских прав на то или иное произведение часто назначается автороведческая экспертиза. На разрешение эксперту ставится следующий вопрос: кто является вероятным правообладателем для представленного произведения (фонограммы, фильма, программы для ЭВМ)? Или в такой формулировке: какие имеются признаки на экземпляре произведения, указывающие на принадлежность авторских прав на это произведение? Автор полагает, что подобную экспертизу правильнее называть не автороведческой, а компьютерно-технической или программно-технической.
Вывод эксперта об авторе и правообладателе может носить лишь предположительный характер. То, что данное лицо является правообладателем на данное произведение, – это факт юридический, а не технический. Исключительные права на произведение могут быть переданы по договору другому лицу, но произведение от этого не изменится ни на бит. Эксперт лишь ищет на экземпляре произведения какие-либо указания на правообладателя, уведомления об авторских правах, которые принято там ставить. А строго установить правообладателя – это задача следователя. Принадлежность исключительных прав на произведение устанавливается документами – авторским договором, договором об уступке исключительных прав, свидетельством о регистрации прав на продукт и т.д.
В некоторых случаях правообладатели делегируют некоторые свои полномочия ассоциациям, занимающимся защитой интеллектуальной собственности на коллективной основе. Такая ассоциация может считаться законным представителем потерпевшего. Для этого она должна представить соответствующий договор.
СЛЕДЫ
Из следов технического характера здесь присутствует разве что установленное «черным инсталлятором» программное обеспечение. Соответствующий носитель следует отправить на экспертизу для установления состава установленного ПО и его вероятного правообладателя.
Хочется еще раз подчеркнуть, что установление контракфактности программного обеспечения (будь оно в виде развертки на жестком диске или в виде дистрибутива на пиратском CD) не может являться предметом программно-технической экспертизы. Равно как и любой другой экспертизы. Контрафактность – это вопрос правоотношений между правообладателем и пользователем: заключен ли авторский договор, уплачены ли деньги, соблюдены ли условия договора (лицензии).
Исследованием экземпляра самóй программы этих обстоятельств установить невозможно. Программно-техническая экспертиза может лишь выявить признаки контрафактности, которые сами по себе ничего не доказывают и могут служить лишь косвенным доказательством. Это обстоятельство подтверждено постановлением Верховного суда: «Понятие контрафактности экземпляров произведений и (или) фонограмм является юридическим. Поэтому вопрос о контрафактности экземпляров произведений или фонограмм не может ставиться перед экспертом».
Также не может быть предметом КТЭ установление стоимости экземпляров ПО. Стоимость устанавливается товароведческой или экономической экспертизой, либо принимается равной цене этого ПО, если оно продается за одинаковую цену всем потребителям.
Часто для установления стоимости экземпляров ПО или прав на его использование пользуются данными, которые представлены потерпевшим, например, его официальным прайс-листом. Это неправильно.
Программное обеспечение, в отличие от иного рода товаров, может продаваться за существенно разную цену. Разница в цене в 3-5 раз на одну и ту же программу для разных классов потребителей является на рынке ПО обычным делом.
К тому же более ранние версии ПО после выхода более свежих версий обычно снимаются с продажи совсем. Стоимость версии, которая на момент совершения преступления не продавалась, не может быть приравнена к стоимости более свежей версии. При обновлении расширяется функциональность ПО, исправляются ошибки, улучшается дизайн и иные потребительские свойства продукта. Поэтому стоимости новой и старой версии не могут быть равны. Некоторые производители даже готовы передавать пользователям право на использование устаревших версий бесплатно или за символическую цену. Для определения стоимости версии ПО, изъятой из продажи, необходимо назначать экономическую или товароведческую экспертизу. В ней желательно участие не только экономиста, но и специалиста по ИТ или программированию – для учета специфики такого товара, как ПО.
ПОЛИТИЗИРОВАННОСТЬ
Общественная опасность нарушений авторских и смежных прав ныне оценивается как достаточно высокая. Во всех странах заметна тенденция к ужесточению наказаний за такие нарушения, и следовательно, к повышению оценки их общественной опасности. Не секрет, что указанное ужесточение в большинстве стран проводится под давлением США, на территории которых сосредоточено большинство крупных правообладателей и экономика которых сильно зависит от соответствующих доходов.
С макроэкономической точки зрения массовое нарушение авторских прав сводится к перераспределению доходов между более развитыми и менее развитыми странами. И размер этих доходов достаточно велик, чтобы существенно влиять на благополучие экономики в целом. Поэтому вопрос об авторских правах, а также иных правах интеллектуальной собственности – это вопрос политический. Политизированность неизбежно влияет на организацию раскрытия и расследования таких дел.
С одной стороны, это означает, что борьба с нарушениями авторских прав, ее размер, интенсивность и направленность регулируются высшим государственным руководством. Отсутствие такой борьбы отрицательно повлияет на отношение со стороны развитых стран, где расположено большинство правообладателей. Другая крайность – излишне рьяная борьба с нарушениями авторских и смежных прав – может нанести ущерб национальной экономике из-за сильного увеличения платежей иностранным правообладателям или невозможности пользоваться высокотехнологичной продукцией.
С другой стороны, политические партии и общественные деятели не могут не уделять внимания вопросам авторских прав и соответствующим нарушениям. В зависимости от своих позиций они склонны по-разному освещать события, лоббировать решения, использовать уголовные и гражданские дела, связанные с авторскими правами, в пропагандистских целях.
Понятно, что большинству сотрудников правоохранительных органов не нравится роль инструмента в этой политической и идеологической борьбе. Поэтому они предпочитают в делах, связанных с авторскими правами, воздерживаться от проявления инициативы, а лишь исполнять «от сих до сих» полученные сверху указания.
Обсуждаемое преступление соответствует частям 2 и 3 ст. 146 УК. Здесь речь идет лишь о тех случаях, когда распространение произведения происходит не через сеть, а в офлайне – путем передачи (продажи) носителя или путем инсталляции с такого носителя.
Распространенностью этого состава в российской криминальной статистике мы обязаны легкости его раскрытия. Торговля на улицах контрафактными дисками и обилие рекламы услуг «черных инсталляторов» позволяет обнаружить и раскрыть такое преступление очень быстро, в любой день, когда возникнет желание.
ПРЕСТУПНИК
Подозреваемый в большинстве случаев известен, поскольку задерживается на месте после проведения проверочной закупки.
В некоторых случаях преступником является не непосредственный продавец, а директор или товаровед магазина, выставивший в продажу контрафактные экземпляры. Хотя чаще хитрый директор фирмы, прекрасно зная о контрафактности реализуемых программ, делает крайним продавца или инсталлятора.
ПОТЕРПЕВШИЙ
Потерпевшим является правообладатель. Большинство правообладателей на популярные продукты – зарубежные. Не все они имеют представительства в России. Не все из них охотно соглашаются выступать потерпевшими.
Российские правообладатели также не всегда соглашаются писать заявление о возбуждении уголовного дела.
По части 2 ст. 146 возбудить дело можно только по заявлению правообладателя. Без такого заявления возбудить дело можно лишь по части 3 этой статьи – при особо крупном размере, более 250 000 рублей.
Для установления принадлежности авторских прав на то или иное произведение часто назначается автороведческая экспертиза. На разрешение эксперту ставится следующий вопрос: кто является вероятным правообладателем для представленного произведения (фонограммы, фильма, программы для ЭВМ)? Или в такой формулировке: какие имеются признаки на экземпляре произведения, указывающие на принадлежность авторских прав на это произведение? Автор полагает, что подобную экспертизу правильнее называть не автороведческой, а компьютерно-технической или программно-технической.
Вывод эксперта об авторе и правообладателе может носить лишь предположительный характер. То, что данное лицо является правообладателем на данное произведение, – это факт юридический, а не технический. Исключительные права на произведение могут быть переданы по договору другому лицу, но произведение от этого не изменится ни на бит. Эксперт лишь ищет на экземпляре произведения какие-либо указания на правообладателя, уведомления об авторских правах, которые принято там ставить. А строго установить правообладателя – это задача следователя. Принадлежность исключительных прав на произведение устанавливается документами – авторским договором, договором об уступке исключительных прав, свидетельством о регистрации прав на продукт и т.д.
В некоторых случаях правообладатели делегируют некоторые свои полномочия ассоциациям, занимающимся защитой интеллектуальной собственности на коллективной основе. Такая ассоциация может считаться законным представителем потерпевшего. Для этого она должна представить соответствующий договор.
СЛЕДЫ
Из следов технического характера здесь присутствует разве что установленное «черным инсталлятором» программное обеспечение. Соответствующий носитель следует отправить на экспертизу для установления состава установленного ПО и его вероятного правообладателя.
Хочется еще раз подчеркнуть, что установление контракфактности программного обеспечения (будь оно в виде развертки на жестком диске или в виде дистрибутива на пиратском CD) не может являться предметом программно-технической экспертизы. Равно как и любой другой экспертизы. Контрафактность – это вопрос правоотношений между правообладателем и пользователем: заключен ли авторский договор, уплачены ли деньги, соблюдены ли условия договора (лицензии).
Исследованием экземпляра самóй программы этих обстоятельств установить невозможно. Программно-техническая экспертиза может лишь выявить признаки контрафактности, которые сами по себе ничего не доказывают и могут служить лишь косвенным доказательством. Это обстоятельство подтверждено постановлением Верховного суда: «Понятие контрафактности экземпляров произведений и (или) фонограмм является юридическим. Поэтому вопрос о контрафактности экземпляров произведений или фонограмм не может ставиться перед экспертом».
Также не может быть предметом КТЭ установление стоимости экземпляров ПО. Стоимость устанавливается товароведческой или экономической экспертизой, либо принимается равной цене этого ПО, если оно продается за одинаковую цену всем потребителям.
Часто для установления стоимости экземпляров ПО или прав на его использование пользуются данными, которые представлены потерпевшим, например, его официальным прайс-листом. Это неправильно.
Программное обеспечение, в отличие от иного рода товаров, может продаваться за существенно разную цену. Разница в цене в 3-5 раз на одну и ту же программу для разных классов потребителей является на рынке ПО обычным делом.
К тому же более ранние версии ПО после выхода более свежих версий обычно снимаются с продажи совсем. Стоимость версии, которая на момент совершения преступления не продавалась, не может быть приравнена к стоимости более свежей версии. При обновлении расширяется функциональность ПО, исправляются ошибки, улучшается дизайн и иные потребительские свойства продукта. Поэтому стоимости новой и старой версии не могут быть равны. Некоторые производители даже готовы передавать пользователям право на использование устаревших версий бесплатно или за символическую цену. Для определения стоимости версии ПО, изъятой из продажи, необходимо назначать экономическую или товароведческую экспертизу. В ней желательно участие не только экономиста, но и специалиста по ИТ или программированию – для учета специфики такого товара, как ПО.
ПОЛИТИЗИРОВАННОСТЬ
Общественная опасность нарушений авторских и смежных прав ныне оценивается как достаточно высокая. Во всех странах заметна тенденция к ужесточению наказаний за такие нарушения, и следовательно, к повышению оценки их общественной опасности. Не секрет, что указанное ужесточение в большинстве стран проводится под давлением США, на территории которых сосредоточено большинство крупных правообладателей и экономика которых сильно зависит от соответствующих доходов.
С макроэкономической точки зрения массовое нарушение авторских прав сводится к перераспределению доходов между более развитыми и менее развитыми странами. И размер этих доходов достаточно велик, чтобы существенно влиять на благополучие экономики в целом. Поэтому вопрос об авторских правах, а также иных правах интеллектуальной собственности – это вопрос политический. Политизированность неизбежно влияет на организацию раскрытия и расследования таких дел.
С одной стороны, это означает, что борьба с нарушениями авторских прав, ее размер, интенсивность и направленность регулируются высшим государственным руководством. Отсутствие такой борьбы отрицательно повлияет на отношение со стороны развитых стран, где расположено большинство правообладателей. Другая крайность – излишне рьяная борьба с нарушениями авторских и смежных прав – может нанести ущерб национальной экономике из-за сильного увеличения платежей иностранным правообладателям или невозможности пользоваться высокотехнологичной продукцией.
С другой стороны, политические партии и общественные деятели не могут не уделять внимания вопросам авторских прав и соответствующим нарушениям. В зависимости от своих позиций они склонны по-разному освещать события, лоббировать решения, использовать уголовные и гражданские дела, связанные с авторскими правами, в пропагандистских целях.
Понятно, что большинству сотрудников правоохранительных органов не нравится роль инструмента в этой политической и идеологической борьбе. Поэтому они предпочитают в делах, связанных с авторскими правами, воздерживаться от проявления инициативы, а лишь исполнять «от сих до сих» полученные сверху указания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий